Андрей Анатольевич Грудкин

Возвращение домой

Помочь появиться на свет, а затем выходить ребенка, если существуют некие причины, которые могут сказаться на его здоровье и здоровье матери – этим и занимается Областной клинический перинатальный центр. Эта клиника, благодаря стараниям своего руководителя, стала одним из лучших медицинских учреждений области. О буднях клиники, добрых традициях и новых горизонтах, о профессии и о себе рассказал нашему корреспонденту номинант на звание «Человек года» по версии журнала «Вертикаль» главный врач ОКПЦ Андрей Грудкин.

- Андрей Анатольевич, акушер-гинеколог, это вполне мужская профессия? Почему такой выбор?

- Тут было несколько причин: во-первых, не в патологоанатомы же идти, клиенты уж больно неразговорчивые, потом, учебник по акушерству был самый тонкий… Теперь уже за давностью лет могут заметить, что выбор был очень естественный и укладывался в мои представления о моем месте в медицине. Ну, может быть, мог еще стать анестезиологом-реаниматологом…

- Как Вы учились?

- Школу окончил с золотой медалью, медицинскую академию – с красным дипломом. Хотя не могу припомнить, что кого-то в моей профессиональной жизни интересовал цвет моего диплома.

Работал во 2-ой городской больнице, знаменитой «Архирейке». Защитил в 2004 году кандидатскую диссертацию, а через четыре года отправился в Москву, учиться в докторантуре Российской государственной медицинской академии (известном на всю страну втором медицинском).

Здесь утром 31 августа 2010 года на балконе многоэтажки на юго-западе Москвы и застал меня телефонный звонок из Оренбурга с предложением вернуться домой и возглавить перинатальный центр. Наверное, это было предложение из разряда тех, от которых не отказываются.

Уже 8 сентября прошел необходимые согласования и собеседования, а в понедельник, 13-го, вышел на новое рабочее место.

- Вас бросили на прорыв, так сказать закрыть амбразуру, что в силу вашей молодости, амбиций было тогда привлекательно для нового руководства минздрава?

- Я шел в сложившийся, работоспособный коллектив. Конечно, мне хотелось реализоваться. Но одновременно нужно было заниматься хозяйственными делами: продолжить ремонт, что в лечебном заведении, которое в силу своей специфики, уникальности для области достаточно сложно, поскольку мы не можем останавливаться. Это означало, что какие-то отделения переезжали в другие помещения, приходилось это терпеть, работать в тесноте, да и не в обиде.

Впрочем, как говорю иногда коллегам, делать ремонт, когда есть деньги, тут не ум даже, а душа нужна.

Еще по-хорошему, попал под «жернова» модернизации. Мы за три года, начиная с 2011-го, получили первоклассное оборудование, современные технологии. Думаю, наша клиника выглядит очень достойно. Не во всех регионах есть те возможности, которыми сегодня располагает Оренбургский перинатальный центр.

- Какая-то сверхзадача в этой модернизации заложена?

- Сбережение населения. Вспомните, XIX – первую половину XX века, когда рожали впрок, потому что из десяти детей выживали в лучшем случае трое-четверо. Эти времена миновали безвозвратно. Женщины рожают одного-двух детей. И все. При этом изменилось здоровье рожениц не в лучшую сторону. Новые технологии призваны снизить планку веса и возраста плода, который мы должны выходить.

Теоретически, речь может идти о младенце с экстренно низкой массой тела до 500 граммов. На практике же пока это 650-700 граммов при сроке беременности 24-25 недель. Хотя для российских реалий выходить ребенка, имеющего вес ниже 700 граммов – это почти фантастика. Но мы, тем не менее, к таким показателям стремимся.

Вопрос в другом: нет серьезных исследований, как дальше развиваются такие дети, как отзовется такое экстренное спасение на маленьком человеке, родителях, государстве. Последнее вкладывает в реабилитацию колоссальные средства и очень важно понять, где в этом процессе узкие места, подводные камни, как их избежать.

Если размышлять о нашем предназначении, философии профессии, то вот войти в положение – это дело двоих, то выйти из него – уже задача государства.

В XXI веке повысилась цена беременности, увеличилось количество бесплодных пар. Ответственным становится момент подготовки к беременности. Общество просто обязано докричаться до девушек: не курите, не пейте, ведите здоровый образ жизни. Медицина может помочь вам, но будущее ребенка зависит, прежде всего, от вас, милые дамы.

В наш центр поступают те, у кого есть определенные проблемы со здоровьем, своим, будущего малыша. А женщине здоровой лучше не мешать, природа под нашим контролем распорядится сама, и она родит в срок...

- Чего позволяет добиться та модернизация, которая проводится в Центре?

- Еще в XX веке в самостоятельную науку выделилась неонатология, занимающаяся выхаживанием новорожденных. Уже сегодня на самой ранней стадии стало возможно хирургическое вмешательство, позволяющее предупредить развитие различных пороков, которые в дальнейшем могут основательно испортить жизнь маленького человека. Готовим документы, чтобы залицензировать этот вид медицинской деятельности.

- Наверняка, существуют параметры и показатели, исходя из которых тот же минздрав может делать выводы: насколько эффективно работает лечебное учреждение?

- Есть формальный показатель смертности. У нас, если говорим о новых направлениях, о выхаживании младенцев с критически низким весом, и риски выше. В 2013 году появились новые критерии, и риски ушли вверх. На этом этапе перинатальные потери неизбежны. А вот материнскую смертность допускать нельзя. И в 2013 году (стучит по столу) пока этот показатель на нуле.

Разработаны и приняты «дорожные карты», которые позволяют прогнозировать, как будем развиваться, куда двигаться.

- Андрей Анатольевич, новый руководитель нередко начинает с того, воспользуюсь бессмертной фразой президента Александра Лукашенко, «перетряхивает» кадры. Вы начали с кадровых изменений?

- Коллектив у нас стабильный и изменения носят скорее текущий, традиционный характер. Специалисты, если и уходят, то по объективным причинам: пенсия, переезд, карьера. Даже стараюсь сдерживать «миграционные» настроения. Если акушеры – не дефицит, то неонатологи, процентов 80, сконцентрированы в нашей клинике. Зачем разбрасываться людьми?

- Знаете, работал у одного редактора, которого за глаза называли «ласковый крокодил». Он мило улыбался сотрудникам, был душа-человек, но между делом, кстати сказать, за дело мог и голову откусить. Вы себя к какому типу руководителей относите: диктатор, демократ?

- То, что не крокодил – это точно. А вообще за эти три с небольшим года прошел несколько этапов и понял: нельзя быть абсолютно для всех хорошим, нельзя до минимума сокращать расстояние в отношениях и общении с подчиненными. Это Россия, у нас своя специфика, тут же сядут на голову и еще ноги свесят. Наверное, все-таки я либеральный демократ. Замечу, к политике это никакого отношения не имеет, просто удачная словесная конструкция. Вообще, убежден, что врач должен быть существом аполитичным. В силу производственной специфики, требующей вкладывать в работу сердце и душу.

- Существует ли конкуренция в вашей профессии?

- Сказал бы о здоровой конкуренции. Конечно, сравниваем себя с другими роддомами. Если в год в области рождаются 28-30 тысяч младенцев, то свыше пяти тысяч, то есть почти пятая часть, у нас.

Но нельзя забывать, что перинатальный центр – это место последней надежды. Хотя, разумеется, если будущая мать с сертификатом на руках обратилась к нам в обычном порядке, мы ей поможем.

- Является ли специальность акушера престижной в среде будущих врачей, действующих специалистов?

- Знаете, в одном из наших городов остановился у поста ГАИ и спросил у сотрудника дорожно-патрульной службы, как мне проехать к нужной больнице. Он мне ответил: «А, это там, где главным врачом такой-то?» Горожане знают своих героев и среди них есть врачи. Подчеркну, в провинции другие ценности, там не будут огульно говорить о медицине, о тех, кто в ней занят, только плохое. Интернет – не последняя площадка для таких слухов и сплетен. Грязи там хватает.

Тем не менее, конкурс в ОрГМА не уменьшается, юноши и девушки хотят стать врачами.

- Материальная сторона – не самый последний аргумент в споре о престиже профессии…

- Когда начинал работать, то средняя зарплата врача была порядка 200 долларов. Мы всерьез завидовали своим коллегам, которые завербовались на Ближний Восток или в Африку, они могли получать до 700 долларов. Это казалось недостижимым рубежом.

- А сегодня в вашем перинатальном центре…

- Квалифицированная медсестра получает в среднем 19-20 тысяч рублей. Врач – 38 тысяч рублей. Конечно, хочется большего людям, но это для региональной столицы уже определенный уровень. И не все стремятся работать только за деньги, немало таких, кто выбрал нашу профессию за идею.

Медицина сегодня стала командной. Время блистательных одиночек-гениев уходит. Человек и техника – в этом звене появляется еще и инженерная составляющая.

- Как изжить коррупцию?

- Если вы о коньяке и конфетах…

- Нет, я о завышенных ценах при покупке оборудования и лекарственных препаратов…

- Это не к врачам. Нас сегодня неплохо финансируют, но и очень жестко и досконально проверяют, строго спрашивают…

Хотя позвольте пример из практики. Вот приходят шприцы. Вы какой выберете: подешевле или поострее? Выбираю поострее, а мне говорят – зачем? Коррупционные риски возрастают, нужно было дешевый брать. Да я же пациента буду им колоть, не себя. Ради экономии сам бы может и потерпел.

Или другой вариант. Сметана во фляге дешевле, чем в упаковках, фасованная мелкими порциями. Теперь фасуем сами. Что-то остается на стенках, что-то используется не за один присест. То есть потери неизбежны, но оптом взять дешевле.

Продолжим парад парадоксов. Сода в пачках для сангигиенических нужд. Нужно убрать упаковку из процесса, а для этого брать продукт в 50 килограммовых мешках. Таскать их будут женщины, сыпать по кулькам, раз за разом «ныряя» совком в мешок. Что тоже сказывается на продукте, который слипается в комки.

С лекарствами другие проблемы: не все хотят российские. Если попалась некачественная партия, я год должен добиваться возврата, быстрее не получается. Еще пример. Только закончили ремонт, приходят проверяющие. А давайте расковыряем, там три слоя или два? Расковыряли и увидели, все в порядке, слоев три. Можно эксплуатировать. И пока в этой системе проверок ничего нельзя изменить. Есть ФЗ-94 и он требует порядка в закупках и услугах. Закон строг, но он закон. Но хотелось бы все-таки, чтобы присутствовал и здравый смысл.

- Кто может вывести Вас из себя?

- Человек, которому доверял, а он обманул мои ожидания.

- Мужское хобби, Андрей Анатольевич, у Вас есть?

- На охоте и рыбалке был полтора десятка лет назад. Отношения с интернетом рабочие. Каждое утро просматриваю новостные сайты РБК, «Коммерсант», Газета Ру. Принципиально не участвую в дискуссиях в Сети. Увы, это место, где не принято отвечать за свои слова. Даже если будешь прав, все равно ничего никому не докажешь. А вот «Одноклассники» – прекрасный способ узнать новости, вспомнить о дне рождения однокашника. Вообще должен признаться – я трудоголик и главное, единственное хобби для меня – это работа. По крайней мере пока уйти в отпуск никак не получается и тянется это с сентября 2010 года. Так сложилась ситуация. Все время наплывают какие-то неотложные дела.

- Где живете, палаты каменные нажили?

- Живу в обычной двухкомнатной квартире, принадлежащей, кстати сказать, жене.

- Преподаете?

- Для врачей, повышающих квалификацию.

- Со студентами встречаетесь?

- Конечно, и думаю, они не слишком изменились, такие же, как мы лет 20 назад.

- Андрей Анатольевич, на работу ходите с удовольствием?

- Неохотно ухожу с работы. Хотя нет для меня лучше мгновений, когда возвращаешься домой, и все три мои девочки встречают меня у порога. Дочки Соня и Лиза виснут на мне. Жена Ирина рядом. И я понимаю, что мне здесь по-настоящему рады.

Алексей МИХАЛИН