Бизнес на прошлом

Начиная с середины февраля (что весьма симптоматично, если вспомнить о мужском празднике) в Оренбургской области, как и вообще чуть ли не по всей России, началась довольно масштабная кампания по пресечению торговли в Интернете боевыми государственными наградами.

Причем, принимают участие в закрытии этого явно противозаконного рынка не только сотрудники правоохранительных органов, но и обычные пользователи, которые устроили настоящую хакерскую атаку на предприимчивых торговцев памятью. Но такая продажа – только часть черного рынка антиквариата, прибыль которого, по оценкам специалистов, вполне сопоставима с незаконной торговлей не только поддельным алкоголем, но и наркотиками.

Продавцы наградам рады

Торговля орденами и медалями, особенно времен Великой Отечественной, считается противозаконной практически во всех европейских странах, в том числе и в России. Правда, это не мешает чуть ли не в открытую продавать такие награды, скажем, в Берлине около рейхстага (сам видел, могу подтвердить). А в нашем Оренбурге до недавнего времени в бывшем парке железнодорожников на Парковом проспекте по воскресеньям успешно функционировала эдакая тусовочка якобы коллекционеров, где при желании можно было обменять, приобрести или продать любые регалии, и, судя по собирающимся там людям, зря они явно не стояли. С началом реконструкции парка (которая замерла уже как больше года назад) тусовщики как-то сами собой организованно рассосались, но это, разумеется, не значит, что купля-продажа подобного рода перестала существовать. Увы, в Интернете и по сей день можно узнать не только места скупки, но и расценки на этом поприще. С каждым годом они, разумеется, только растут, и, поверьте, могут ввести в искушение не только пьющего человека, готового продать последнюю рубашку за копейки. Да что там Интернет – едва ли не в каждой областной и республиканской газете можно найти объявления типа «куплю иконы, изделия из фарфора, награды, значки…». Это что, не потворство нарушению закона? Правда, ушлые податели и публикаторы таких вот объявлений лукаво утверждают, что речь идёт не о государственных наградах, а, скажем, ведомственных и производственных. Но о чём тут разговор закручивается на самом деле, сведущему человеку понятно.

К счастью, эта «орденоносная» торговля до явно криминального уклона в наших краях не доходила. В основном, на награды ветеранов зарятся выпивающие внуки или соседи. Под шумок, только дедушка уснёт после обеда или на прогулку уйдет, можно с его пиджака кое-что поценнее и умыкнуть. Правда, года три назад был в Оренбурге случай, когда деда в его собственной квартире крепко по голове стукнули, а потом с пиджака орден Славы сняли. Но и тут быстро выяснилось, что на последние ценности ветерана позарился его зять…

А бывает, ветераны просто уходят из жизни, и предприимчивые наследники на последний их костюм наград не цепляют. И тогда рождаются такие вот алчные призывы в сети: мол, меняю комплект унаследованных дедовских орденов и медалей на хороший сотовый телефон…

Страны уж нет, а ею всё торгуют…

Во времена Советского Союза торговля антиквариатом была явной прерогативой государства. Ценными считались предметы дореволюционного происхождения, советская же атрибутика казалась такой многочисленной, что никого не интересовала. Поэтому в Оренбурге, если верить городскому плану, в конце 20-х годов прошлого века еще существовало шесть антикварных лавок, но, например, уже в конце 70-х их не стало вообще.

В 90-х ситуация изменилась. Антикварные лавки и магазины потихоньку открылись снова. Значки, открытки, плакаты и даже фарфор советского изготовления быстро стали чуть ли не экзотикой. Даже пионерские горны, и те вмиг с прилавков исчезли. Да что там с прилавков! В те же лихие девяностые зимой начисто и безо всяких следов сгорел деревянный склад в детском лагере «Ромашка», где хранилась по традиции пионерская атрибутика, «Дубки» же просто на этот счёт обворовали, разбив стекло и напугав сторожа. Обворовали, смею заметить, явно не бомжи.

Настала очередь всякого рода производственных и школьных музеев – из них экспонаты стали пропадать регулярно.

– Государство очень поздно спохватилось, начав производить реестр таких музеев, только с год назад, – сокрушается бывший директор Никитинской средней школы Сакмарского района Игорь Иванович Семченко, – а ценности там явно были. Вот, например, в наших местах большие бои в Гражданскую шли. До сих пор оружие находят. Ну, и предметы старинного быта граждане в такие небольшие музеи несли. А потом кто-то (несложно догадаться, что именно отвечающие за эти музеи люди) экспонатами торговать принялся…

В Красногвардейском районе чуть ли не в каждом селе были свои музеи, отражающие быт и историю проживавших там российских немцев. Теперь почти все немцы уехали на историческую родину. Из музеев этих остался только один – в селе Жданово. А экспонаты там были потрясающие. До сих пор помню деревянную стиральную машинку… с ручным управлением… Вращается специальная рукоятка – и механизм работает, как от электричества.

Государству старина не нужна?

И что самое печальное – большинство подобных экспонатов – как древних, так и советского периода, к государству практически не попадают. Оседают они в запасниках антикваров-частников, а уж куда потом отправляются – сказать сложно. Бывает, и за границу.

В идеале главными собирателями древностей должны стать музеи. В прежние времена они таковыми и были. Сейчас антиквариат в цене значительно вырос, а бюджетный фонд для закупки экспонатов у населения – с каждым годом всё меньше. Скажем, официально оренбургский городской музей может закупить в год экспонатов тысяч на тридцать. Загляните в любую антикварную лавку – там одни настенные часы девятнадцатого века стоят больше. У «черных» антикваров средства всегда находятся. Причём покупают они, например, у нуждающихся икону по одной цене, а продают её в тот же Питер коллекционерам раз в десять дороже. Такая прибыль Марксу с Энгельсом и не снилась. То же самое происходит с мебелью, картинами и тем же фарфором. Например, в столице дают за знаменитых семь фарфоровых слоников (помните – они в шестидесятых на полках в квартирах стояли?) сходу тысяч двадцать.

Оренбургские же частные антиквары рядовым своим сдатчикам предлагают от силы тысячу. А государство – и вовсе ничего.